Я больше не могу выносить это лето,

И я стряхиваю песок с моих рук

Испанская Сахара -

Место, где бы ты хотела

Оставить свои страхи.

Забудь все страхи тут.

Забудь все страхи тут.

Оставь все это здесь.

Все это станет пылью.

Было душно...

Было душно от жгучего света,
А взгляды его — как лучи.
Я только вздрогнула: этот
Может меня приручить.
Наклонился — он что-то скажет...
От лица отхлынула кровь.
Пусть камнем надгробным ляжет
На жизни моей любовь.

Не любишь, не хочешь смотреть?
О, как ты красив, проклятый!
И я не могу взлететь,
А с детства была крылатой.
Мне очи застил туман,
Сливаются вещи и лица,
И только красный тюльпан,
Тюльпан у тебя в петлице.

Как велит простая учтивость,
Подошел ко мне, улыбнулся,
Полуласково, полулениво
Поцелуем руки коснулся —
И загадочных, древних ликов
На меня поглядели очи...

Десять лет замираний и криков,
Все мои бессонные ночи
Я вложила в тихое слово
И сказала его — напрасно.
Отошел ты, и стало снова
На душе и пусто и ясно.

Анна Ахматова

пожелать тебе доброго утра

я истопчу свои любимые туфли,
я пойду пешком налегке,
окна вспыхнули, окна потухли,
их свет весь день гулял по прозрачной реке.

все несутся куда-то гурьбой
когда я дойду - я признаюсь,
что если состарюсь.
я состарюсь с тобой.

улицы, по которым иду, листая
играет ночь соло на водосточной трубе.
так прекрасно мечтать, ведь я мечтаю
мечтаю только о тебе.

старый добрый рассветный холод,
на твоем крыльце снежная пудра.
я рад быть человеком, который прошел весь город,
чтобы пожелать тебе "доброго утра".

Ес Соя

Влюбленные красят небо в единственно верный цвет. 
Ты пьешь огромные луны - меня пеленает рассвет. 
И стонут тоской километры. 
И превращаются в мили. 
Не важно, что я стал не первым. Не важно кого мы любили. 
Не важно, что ты испугалась. 
И первая ночь вышла грубой. 
Не важно, что оба смущались. Толкались губами в губы. 
Не важно, что не получилось. 
Не важно, что порознь уснули. 
Не важно, что всех кто нас любит Мы без труда обманули. 
Не важно, что ты так же влажно, интимно куришь со всеми. 
Не важно, что я, задыхаясь, стою. Наблюдаю. 
Зверею. 
Не важно, что чудом не влипли: спасли 0’4 промилле. 
Не важно, что будь мы солдаты, уверен - друг друга б прикрыли. Не важно, что я тебя старше. 
Не важно, что мясо не в моде. Иные п р о в о д я т время, а наше бежит а не ходит. 
Не важно, что я твой кепарик ношу. - 20 в России. 
А ты в моей кроличьей шапке, в жаре Фаренгейта красива. 
Не важно, что мы ровно наспех с тобой в 10.20 простились. 
Не важно, что все самолеты тебя никуда не пустили. 
Не важно как стекла потели- дышал на них. 
Ждал как техасский мальчишечка. Были б ботинки - так втер бы в носы тонну ваксы. 
Не важно baby’арагула, 
Не важно, что все покемоны (я их зову робеспьюши) укутаны в пластика шторы. 
Не важно, что ты мое имя боялась сказать, будто вето... 
Не важно, что, падая навзничь, ловил тебя. 
Плавились кеды. 
Не важно, не важно, не важно: 
Мы обреченно-детальны! 
А знаешь, что важно? 
Я в марте 
Сорвусь. Обещаю. Встречай меня.

все важные фразы должны быть тихими,
все фото с родными всегда нерезкие.
самые странные люди всегда великие,
а причины для счастья всегда невеские.
самое честное слышишь на кухне ночью,
ведь если о чувствах - не по телефону,
а если уж плакать, так выть по-волчьи,
чтоб тоскливым эхом на полрайона.
любимые песни - все хриплым голосом,
все стихи любимые - неизвестные.
все наглые люди всегда ничтожества,
а все близкие люди всегда не местные.
все важные встречи всегда случайные.
самые верные подданные - предатели,
цирковые клоуны - все печальные,
а упрямые скептики - все мечтатели.
если дом уютный - не замок точно,
а квартирка старенькая в Одессе.
если с кем связаться - навеки, прочно.
пусть сейчас не так всё, но ты надейся.
да, сейчас иначе, но верь: мы сбудемся,
если уж менять, так всю жизнь по-новому.
то, что самое важное, не забудется,
гениальные мысли всегда бредовые.
кто ненужных вычеркнул, те свободные,
нужно отпускать, с кем вы слишком разные.
ведь, если настроение не новогоднее,
значит точно не с теми празднуешь.

Владимир Маяковский Лиличка! Вместо письма Дым табачный воздух выел. Комната - глава в крученыховском аде. Вспомни - за этим окном впервые руки твои, исступленный, гладил. Сегодня сидишь вот, сердце в железе. День еще - выгонишь, можешь быть, изругав. В мутной передней долго не влезет сломанная дрожью рука в рукав. Выбегу, тело в улицу брошу я. Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась. Не надо этого, дорогая, хорошая, дай простимся сейчас. Все равно любовь моя - тяжкая гиря ведь - висит на тебе, куда ни бежала б. Дай в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб. Если быка трудом уморят - он уйдет, разляжется в холодных водах. Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых. Захочет покоя уставший слон - царственный ляжет в опожаренном песке. Кроме любви твоей, мне нету солнца, а я и не знаю, где ты и с кем. Если б так поэта измучила, он любимую на деньги б и славу выменял, а мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени. И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать. Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа. Завтра забудешь, что тебя короновал, что душу цветущую любовью выжег, и суетных дней взметенный карнавал растреплет страницы моих книжек... Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша? Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг.